Надо ли удивляться, что в числе веривших в существование источника вечной жизни оказался и знатный кастильский идальго Хуан Понсе де Леон? Ему было уже за пятьдесят, когда от живших на ПуэртоРико стариков индейцев он узнал о какойто стране, расположенной на севере, где есть источник, дарующий вечную молодость. Рассказывали, что за несколько лет до этого многие индейцы с острова Куба отправились на ее поиски и ни один из них не вернулся. Нужны ли другие свидетельства того, что им удалось найти эту страну?!
Другие индейцы возражали: стоит ли пускаться в такой далекий путь, когда среди Багамских островов тоже есть остров, где бьет точно такой же источник молодости и вечной жизни.
Понсе де Леон был не единственным испанцем, слышавшим эти рассказы. Но он оказался единственным, кто решился на свой страх и риск снарядить экспедицию на поиски острова. Конечно, если бы слухи касались золота, немедленно нашлись бы и средства, и корабли, и толпа добровольцев не заставила бы себя ждать. Но речь шла не о богатстве, а всегонавсего о бессмертии. Правда, сам Понсе де Леон был уже в том возрасте, когда люди начинают понимать относительную ценность золота и абсолютную жизни.

Я не знаю.

Ще відривок з тої ж книжки.

В весенний месяц нишан, во второй день новой луны царь царей, повелитель Вселенной, властелин всех персов Ксеркс пожелал устроить смотр своему великому войску. Когда быстроногие гонцы разнесли эту весть по всем городам и крепостям, где стояли гарнизоны непобедимого персидского войска, многие возликовали, но еще больше было тех, кто опечалился.
Те, кто возликовал, думали о будущих великих наградах и почестях для отличившихся, которые сопровождали обычно такие смотры. Те же, кто опечалился, вспоминали страшные казни, которым предавали провинившихся тех, кому не посчастливилось: либо лопалась подпруга, либо держал неровно копье, либо конь сбивался вдруг с мерной рыси. Но и те, кто опечалился, старались сохранить на лице веселость, дабы не искушать судьбу и не стать легкой добычей вездесущих доносчиков.
И вот настал день, которого нетерпеливо ждали и еще больше боялись столь многие. Великое войско собралось у подножия холма, на котором белел огромный шатер царя, и, когда царь царей Ксеркс вышел из шатра, медный грохот сотряс небо и землю. По сравнению с ним, с этим грохотом, гром, что приносили тучи, шум бурного моря были как шепот, как дуновение ветерка. Это тысячи воинов ударили своими мечами о медные кованые щиты.
Начальник войска, стоявший чуть позади, по правую руку царя, заметил, как тень удовольствия пробежала по лицу повелителя, и это был знак милости. Когда же по мановению царской руки великое войско пришло в движение, показалось, что пришла в движение вся земля от одного края неба до другого, потому что для тех, кто стоял на холме, не было ни лучника, ни конника, ни щитоносца была только сверкающая оружием подвижная человеческая масса, и не было такой преграды, такой крепости, страны или войска, которых эта масса не сломала бы и не могла сокрушить. Поэтому гордость и радость, что они причастны такой силе, наполнила сердца людей, стоявших на холме по правую и левую руку царя царей.
Но им не было видно лица Ксеркса. Когда же ему угодно было повернуть к ним свое лицо, они увидели, что повелитель плачет. И души их охватил ужас.
Царь же сказал и сказал голосом простого человека, а не царя:
Воистину мне печально подумать о краткости человеческой жизни. Через какихнибудь сто лет ни одного, ни единого человека из всех них не будет среди живых…
И сказав это, царь, не глядя ни на кого, удалился в шатер. А придворные не знали, что им говорить и что делать. Войско же все шло, и земля колыхалась от одного края небес до другого, и казалось, этому не будет конца.
Царь царей, повелитель персов так и не вышел больше в тот день из шатра. На этот раз после смотра не было ни наград, ни казней…
Так, или примерно так, повествует греческий историк Геродот. Произошло это в весенний месяц нишан, во второй день молодой луны, две с половиной тысячи лет назад.

Он умер от нехватки воздуха?
Этот мужик - человек?

І тоді ще одна данітка, схожа на цю.

У кімнаті серед води і розбитого скла лежать троє. Мертві.
Що трапилось?

Даю на заміну:
Дуже знатний і відомий лікар попросив прибавку до зарплатні. йому не відмовили. він попросив вдруге і також прибавка була предоставлена. Коли і в третій раз роботодавець "без усяких" дав прибавку, лікарю нічого іншого не залишилось як з відчаю піти на вбивство. Увага запитання: як звали лікаря?

Добавлено (08.02.2008, 21:31)
---------------------------------------------

Здається мені що це те саме що моє
У кімнаті серед води і розбитого скла лежать троє. Мертві.

Тільки ZQ переплутав дещо.

Згадав одим момен з маппет шоу. Там агент одного маппівця, затребував подвоєння зарплатні для свого підопічного. Шеф:Ні можу тільки потроєти.
Агент:Ні в якому випадку, тільки в чотири рази!
Шеф:Підвищити зарплатньу в чотири рази? Ви глузуєте? Максимум в 7 раз!
Агент:Дайте 10 і закінчимо цю розмову.
Шеф:По руках.
Коли маппівець взнав про договір, він впав у відчай, і сказав. Ти нічого для мене не змінив.
Як так?
до цього я не получав нічого.
Ага, нічого помножити на десять, получється... нічого

--
>як звали лікаря?

1. Це був лікар медицини?
2. Він допомагав видужувати хворим?
3. Йому доводилось вбивати до цього?

До речі - це реальна історія із життя і історія дуже відома, тобто ім'я цього лікаря знають УСІ.

Добавлено (09.02.2008, 00:03)
---------------------------------------------

Це стандартна кімната? Тобто у звичайній квартирі чи у звичайному будинку?

Впереди виднелся длинный коридор с искорёженными остовами железных вешалок по бокам – здесь когда-то находился гардероб. Вдалеке, в пробивающемся с улицы слабом свете гаснущего дня, вырисовывались белые мраморные ступени уходящей вверх широкой лестницы. До потолка было чуть ли не пятнадцать метров, и примерно посередине можно было различить кованую ограду галерей второго этажа. В холле стояла хрупкая тишина, гулко отзывавшаяся на каждый шаг.

Стены холла поросли чуть шевелящимся, словно дышащим, мхом, а с потолка свисали доходящие почти до земли странные лианоподобные растения в руку толщиной. Их стебли отсвечивали жирным блеском в лучах фонарей и были покрыты крупными уродливыми цветами, источавшими удушливый, кружащий голову аромат, настолько плотный, что его отголоски пробивались сквозь фильтры противогаза. Цветы тоже еле заметно покачивались, и Артём не взялся бы определить, движет ли ими ветер, влетающий сквозь разбитые окна второго этажа, или они перемещаются по своей воле.

- Что это? – тронув лиану рукой, спросил Артём у Десятого.

- Озеленение... – процедил тот. – Комнатные растения после облучения, вот что. Вьюнки. Доразводились, ботаники...

Ступая шаг за шагом за Мельником, они дошли до лестницы и под прикрытием Десятого начали подниматься, прижимаясь к левой стене. Идущий первым сталкер не спускал глаз с видневшегося впереди чёрного квадрата входа в другие помещения, остальные лучами своих фонарей облизывали мраморные стены и изъеденный ржавым мхом потолок.

Широкая мраморная лестница, на которой они стояли, вела на второй этаж вестибюля. Перекрытий над ней не было, и за счёт этого оба этажа вестибюля сливались в одно единое огромное пространство. Второй уровень вестибюля имел форму буквы П – в центре был проём, из которого поднималась лестница, а по краям располагались площадки с деревянными шкафчиками. Большая часть их была сожжена или сгнила, но некоторые выглядели так, словно люди пользовались ими ещё вчера. В каждом из них были сделаны сотни маленьких выдвижных ящиков.

- Картотека, - с благоговением оглядываясь вокруг, пояснил тихонько Данила. – На этих ящичках можно гадать. Посвящённые умеют. После ритуала нужно вслепую выбрать один из шкафов, потом наугад вытянуть ящик, и взять любую карточку. Если ритуал был проведён правильно, то название книги предскажет тебе будущее, предостережёт, или напророчит удачу.

На секунду Артёму захотелось подойти к ближайшему шкафчику и узнать, в какое отделение этой картотеки судеб его занесли. Но его внимание отвлекла гигантская паутина, растянутая на несколько метров у разбитого окна в дальнем углу. В тонких, но видимо, необычайно прочных волокнах застряла внушительных размеров птица, которая была ещё до сих пор жива и слабо подёргивалась. Того, кто сплёл эту чудовищную сеть, Артём, к своему облегчению, не обнаружил. Кроме них, в просторном вестибюле не было вообще ни души.

Мельник дал им знак остановиться.

- Теперь прислушайся, - обратился он к Артёму. – Слушай не то, что снаружи... Попытайся услышать то, что звучит у тебя внутри, в голове. Книга должна позвать тебя. Старейшины браминов думают, что она, скорее всего, находится на одном из ярусов Главного книгохранилища. Но фолиант может быть где угодно – в одном из читальных залов, на забытой библиотекарской тележке в коридоре, в столике смотрительницы... Поэтому, до того, как мы попытаемся пробраться в хранилище, постарайся уловить её голос здесь. Закрой глаза. Расслабься.

Артём зажмурился и стал напряжённо вслушиваться. В полной темноте тишина распадалась на десятки крошечных шумов – скрип деревянных полок, гуляющие по коридорам сквозняки, неясные шорохи, доносящееся с улицы завывание, долетающий из читальных залов звук, похожий на старческий кашель... Но ничего, похожего на зов, на голос, Артёму услышать не удалось. Он стоял так, замерев, пять, десять минут, тщетно задерживая дыхание, которое могло бы помешать ему вычленить из мешанины звуков, шедшими от мёртвых книг, голос, который подавала книга живая...

- Нет, - виновато покачал он головой, наконец открыв глаза. – Ничего нет.

Мельник ничего не сказал, промолчал и Данила, но Артёму удалось перехватить его разочарованный взгляд, который говорил сам за себя.

- Может быть, её здесь действительно нет. Значит, пойдём в книгохранилище. Скажем так, попытаемся туда попасть, - после минутной паузы решил сталкер и дал знак следовать за ним.

Он шагнул вперёд, в широкий дверной проём, в котором из двух створок на петлях оставалась только одна - обугленная по краям и изрисованная непонятными символами. За ним начиналась небольшая круглая комната с шестиметровым потолком и четырьмя выходами. Десятый прошёл вслед за ним, а Данила, пользуясь тем, что они его не видят, шагнул к ближайшему уцелевшему шкафу, и, потянув один из ящичков, вытащил из него карточку и пробежал по ней глазами, а потом, недоумённо скривившись, сунул её в нагрудный карман. Поняв, что Артём всё видел, он заговорщически прижал палец к губам и поспешил за сталкерами.

Стены круглой комнаты были тоже покрыты рисунками и надписями, а в углу стоял продавленный диван с изрезанной дермантиновой обивкой. В одном из четырёх проходов на полу лежал опрокинутый книжный стенд, из которого выпали несколько брошюр.

- Ни к чему не прикасаться! – предостерёг их Мельник.

Десятый опустился на диван, скрипнув пружинами. Данила последовал его примеру. Артём, как зачарованный, уставился на раскиданные по полу книги.

- Их никто не трогает... - пробормотал он. – У нас на станции библиотеку приходится крысиным ядом обрабатывать, иначе бы они всё съели... Здесь что, крыс нет? – спросил он, снова вспоминая слова Бурбона, что беспокоиться надо не тогда, когда крысы кишат вокруг, а когда их нет совсем.

- Какие ещё крысы? Что ты несёшь? – недовольно поморщился Мельник. – Откуда здесь крысы? Они всех крыс сто лет назад сожрали...

- Кто? – растерянно спросил Артём.

- Как кто? Библиотекари, разумеется, - объяснил Десятый.

- Так это звери или люди? – спросил Артём.

- Не звери, это точно, - задумчиво покачал головой тот и замолчал.

Находящаяся в глубине одного из проходов массивная деревянная дверь вдруг протяжно скрипнула. Оба сталкера мгновенно метнулись в стороны, спрятавшись за полуколонны, находившиеся по обе стороны от арки. Данила сполз с дивана на пол и откатился вбок. Артём последовал его примеру.

- Там дальше - Главный читальный зал, - шепнул ему брамин. – Они там иногда появляются...

- Хватит трепаться! – зло оборвал его Мельник. – Ты что, не знаешь, что библиотекари не переносят шума? Что он для них – как для быка красная тряпка?– он выругался и указал Десятому на двери читального зала.

Тот кивнул. Прижимаясь к стенам, они стали медленно продвигаться к огромным дубовым створкам. Артём и Данила не отставали от них ни на шаг. Первым внутрь зашёл Мельник. Прислонившись спиной к одной из дверей, и подняв автомат вверх стволом, он глубоко вдохнул, выдохнул, и резким движением толкнул створку плечом, одновременно наводя ствол на раскрывшийся чёрный зев Главного зала.

Через секунду все они были внутри. Зал оказался помещением неимоверных размеров, с потолком, теряющимся на двадцатиметровой высоте. Как и в вестибюле, с него свисали тяжёлые жирные лианы с цветами. Этим же чудовищным вьюном были оплетены и стены зала. С каждой стороны в стенах было проделано по шесть гигантских окон, причём в нескольких из них ещё уцелела часть стёкол. Однако освещение было очень скудным: лунные лучи с трудом пробивались сквозь густые переплетения жирно поблёскивавших стеблей.

Слева и справа раньше, видимо, шли ряды столов, за которыми сидели читатели. Большую часть из них растащили, некоторые сожгли или сломали, но ещё с десяток оставались нетронутыми – те, что стояли ближе к украшенной растрескавшимся панно противоположной стене, где в самом центре возвышалась плохо различимая в полумраке скульптура. Повсюду были прикручены пластиковые таблички с надписью «Соблюдайте тишину».

Тишина здесь стояла совсем не такая, как в вестибюле. Тут она была такая плотная, осязаемая, что казалось, её можно потрогать. Она словно наполняла собой весь этот циклопический зал, и нарушать её было как-то боязно.

Обшаривая фонарями пространство перед собой, они стояли так, пока Мельник не резюмировал:

- Ветер, наверное...

Но в это самое мгновение Артём заметил серую тень, мелькнувшую впереди между двумя разломанными столами и исчезнувшую в чёрном проломе в книжных стеллажах. Увидел её и Мельник. Приложив к глазам свой прибор ночного видения, он вытянул в руке автомат и, осторожно ступая по заросшему мхом полу, стал приближаться к тайному проходу.

PLAY Десятый двинулся вслед за ним, а Артём с Данилой, хоть им и дали знак оставаться на месте, не выдержали, и тоже последовали за сталкерами: стоять у входа одним было слишком страшно. При этом Артём не смог удержаться от того, чтобы окинуть восхищённым взглядом всё ещё сохраняющий крупицу своего былого величия зал. Это спасло жизнь не только ему самому, но и всем остальным.

По всему периметру на высоте нескольких метров помещение опоясывали галереи – неширокие проходы, огороженные деревянными перилами. С них можно было посмотреть в окна, а кроме того, в той стене, у которой они стояли, и в противоположной, по обе стороны от старинного панно, открывались двери в служебные помещения. Подняться на галереи можно было по парным лестницам, спускавшимся с двух сторон к читающей скульптуре с другой стороны, или по точно таким же ступеням, карабкающимся наверх от входа.

И именно по этим лестницам, спиной к которым они только что стояли, сейчас неспешно и совершенно бесшумно скользили вниз сгорбленные серые фигуры. Их было больше десятка – не до конца растворившихся в сумраке тварей, каждая из которых была бы ростом с Артёма, если не сгибалась бы почти вдвое, так что длинные передние лапы, поразительно напоминающие руки, чуть не касались пола. Передвигались существа на двух задних лапах, шагая вразвалку, но при этом удивительно ловко и неслышно. Издалека они больше всего напоминали горилл из учебника по биологии, по которому отчим пытался научить Артёма уму-разуму в детстве.

На все эти наблюдения у Артёма было не больше секунды. Как только луч его фонаря упал на одну из сгорбленных фигур, отбросив на стену за ней яркую чёрную тень, со всех сторон раздалось дьявольское верещание, и твари, больше не стараясь прятаться, хлынули вниз.

- Библиотекари! – закричал изо всех сил Данила.

- Ложись! – приказал Мельник.

Артём с Данилой кинулись на пол. Стрелять они не решались, помня предостережение сталкера, что выстрелы, как и любые громкие звуки, привлекают и раздражают библиотекарей. Их колебания развеял подлетевший и упавший рядом с ними Мельник, который сам первым открыл огонь. Несколько созданий с рёвом рухнули вниз, другие стремглав бросились в темноту, но только чтобы подкрасться поближе: через несколько мгновений одно из чудовищ неожиданно возникло всего в паре метров от них, и сделав долгий прыжок, попыталось вцепиться Десятому в горло. Падая на пол, тот успел срезать тварь короткой очередью.

- Бегите отсюда! Возвращайтесь в круглую комнату, и старайтесь пробиться в хранилище! Брамин должен знать, как туда идти, их учат! Мы останемся здесь, прикроем вас и попробуем отбиться, – бросил Артёму Мельник, и не обращая больше на него внимания, отполз к своему напарнику.

Артём дал Даниле знак, и оба, пригибаясь к земле, бросились к выходу. Один из библиотекарей прыгнул из темноты им навстречу, но его тут же смёл свинцовый шквал: сталкеры не упускали их из виду.

Выскочив из Главного читального зала, Данила кинулся обратно в большой вестибюль, откуда они пришли. У Артёма на мгновенье промелькнула мысль, что его напарник до того напуган библиотекарями, что пытается сбежать. Но Данила рвался не к лестнице, которая вела к выходу. Обогнув её, он помчался мимо уцелевших шкафчиков картотеки к противоположному концу вестибюля. Там помещение сужалось и заканчивалось тремя парами дверей – прямо и по бокам. Правая вела на лестницу, где царила абсолютная темнота. Здесь брамин наконец остановился и перевёл дух. Артём нагнал его только через несколько секунд - он никак не ожидал от своего напарника такой прыти. Замерев, оба прислушались. Сзади, из Главного зала, доносились выстрелы и крики. Сражение продолжалось. Кто в нём возьмёт верх, было неясно, и терять время, ожидая исхода боя, они не могли.

- А почему мы возвращаемся? Почему мы сначала в обратную сторону шли? – спросил, переведя дух, Артём.

- Не знаю, куда они нас вели, - пожал плечами Данила. – Может, они по другому пути идти собирались. Нас старейшины только одному учили, и он в хранилище именно с этой стороны вестибюля ведёт. По лестнице теперь, на один этаж подняться, потом по коридору, опять по лестнице, потом через запасную картотеку, и мы в хранилище.

Он направил автомат в темноту и шагнул на лестничную клетку. Артём последовал за ним, освещая лучом себе дорогу.

Посреди лестницы уходила этажа на три вниз и на столько же вверх лифтовая шахта. Когда-то она была, видимо, застеклена, из чугунного каркаса местами до сих пор торчали острые стеклянные осколки, матовые от накопившейся за десятилетия пыли. Квадратный колодец шахты огибали подгнившие деревянные ступени лестницы, забросанные битым стеклом, стреляными гильзами и засохшими кучками чьего-то помёта. Перил не было и в помине, и Артёму пришлось жаться к стене и тщательно смотреть себе под ноги, чтобы не поскользнуться и не угодить в проём.

Они поднялись на один этаж и оказались в небольшой квадратной комнате. Отсюда тоже открывались три прохода, и Артём начал отдавать себе отчёт, что без проводника вряд ли сможет выбраться из этого лабиринта. Левая дверь вела в широкий тёмный коридор, до конца которого луч фонаря даже не доставал. Правая была закрыта и почему-то заколочена досками крест-накрест, а сажей на стене рядом с ней было написано: «Не открывать! Смертельная опасность!». Данила повёл его за собой прямо, в убегающий под углом проход, за которым открывался ещё один коридор, но более узкий и полный новых дверей. Через него брамин продвигался уже не так стремительно, часто останавливался и прислушивался. Пол здесь был выстелен паркетом, а на выкрашенных в жёлтый цвет стенах, как и везде в Библиотеке, висели зловещие таблички «Соблюдайте тишину». За теми дверьми, что были распахнуты, виднелись комнаты и разорённые рабочие кабинеты. Из-за закрытых иногда доносилось шуршание, а один раз Артёму показалось, что он услышал шаги. Судя по лицу его напарника, ничего хорошего это не предвещало, и оба поспешили убраться оттуда как можно скорее.

Потом, как и предполагал Данила, справа появился выход на новую лестничную клетку. По сравнению с темнотой залов, здесь было довольно светло – в стенах на каждом пролёте были сделаны окна. Из них с высоты пятого этажа был виден двор, хозяйственные постройки, обгоревшие каркасы каких-то технических устройств. Но долго рассматривать двор Артёму не удалось: из-за угла здания, в котором они находились, вынырнули две серые скособоченные фигуры. Они медленно побрели через двор, словно что-то разыскивая. Неожиданно одна из них замерла на месте, подняла голову, и, как показалось Артёму, взглянула прямо на то окно, из которого он смотрел. Отпрянув, Артём присел на корточки. Ему не пришлось объяснять своему напарнику, что к чему - тот и сам всё понял.

- Библиотекари? – шепнул он испуганно, тоже приседая, чтобы его не было видно с улицы.

Артём молча кивнул. Данила зачем-то протёр рукой плексиглас на своём противогазе, будто это могло помочь ему осушить вспотевший от волнения лоб, потом собрался с мыслями и заспешил по лестнице наверх, таща за собой и Артёма. Один пролёт вверх, потом снова извилистые коридоры... Наконец брамин в нерешительности остановился перед несколькими дверями.

- Про это место я ничего не помню, - растерянно сказал он. – Здесь должен быть вход в запасную картотеку. Но про то, что проходов несколько, нам никто не говорил.

Он задумался, потом несмело подёргал за ручку одну из дверей. Она была заперта. Закрытыми оказались и остальные выходы. Данила непонимающе, словно отказываясь верить, помотал головой и потянул ручки ещё раз. Вслед за ним попробовал и Артём, но тоже безрезультатно.

- Закрыто, - с тупым выражением на лице констатировал он.

Данила вдруг мелко затрясся, так, что Артём, испуганно оглядев его, на всякий случай отступил от своего напарника на шаг. Но тот просто смеялся.

- А ты постучи! – предложил он Артёму, и всхлипнув, добавил, - извини, наверное, истерика уже началась.

Артём почувствовал, как неуместный смех разбирает и его. Сказывалось напряжение, накопившееся в нём за последний час, и как он ни сдерживался, глупое хихикание прорвалось наружу. С минуту оба стояли, прислонившись спиной к стене и хохотали.

- Постучи! – повторил Артём, держась за живот, и жалея, что не может снять противогаз и вытереть слёзы.

Он шагнул к ближайшей двери и три раза стукнул по дереву костяшками пальцев.

А через секунду три ответных гулких удара раздались с обратной её стороны. В горле у Артёма мгновенно пересохло, сердце бешено заколотилось в груди. Именно в эту секунду за дверью кто-то стоял, слушая их смех и выжидая. Чего? Данила бросил на него обезумевший от страха взгляд и попятился от двери. А с другой её стороны кто-то снова застучал, всё громче и требовательней.

И тогда Артём сделал то, чему его научил однажды Сухой. Оттолкнувшись от стены, он ногой ударил в замок соседней двери. На успех он не рассчитывал, но дверь с грохотом распахнулась. Стальной механизм замка был с мясом вырван из трухлявого дерева.

Помещение, начинавшееся сразу за этой дверью, ничем не напоминало все остальные комнаты и коридоры Библиотеки, через которые они сегодня прошли. Почему-то здесь было очень влажно и душно, а в свете фонарей стало видно, что весь небольшой зал густо зарос странными растениями. Толстые стебли, тяжёлые маслянистые листья, смесь запахов - настолько густая, что пробивающаяся даже сквозь фильтры противогаза, покрытый переплетениями корней и стволов пол, шипы, цветы... Некоторые из них уходили своими корнями в сохранившиеся или расколотые цветочные горшки и кадки. Знакомые уже лианы обвивали и поддерживали ряды деревянных шкафчиков – таких же, как в большом вестибюле, но из-за высокой влажности прогнивших насквозь – это стало ясно, как только Данила попытался открыть один из выдвижных ящиков.

- Запасная картотека, - облегчённо выдохнув, сообщил он Артёму. - Теперь уже недалеко.

Сзади снова донёсся стук в дверь, а потом кто-то осторожно, словно пробуя, подёргал за дверную ручку. Раздвигая стволами автоматов лианы и стараясь не споткнуться, зацепившись за ползущие по полу корни, они поторопились пробраться через этот зловещий сад, спрятанный в глубине Библиотеки. С другой стороны зала находилась ещё одна дверь, на этот раз не запертая. Последний коридор, и они наконец остановились. Они были в хранилище, это сразу чувствовалось. В воздухе стояла книжная пыль; библиотека спокойно дышала, чуть слышно шелестя миллиардами страниц. Артём осмотрелся вокруг, и ему показалось, что чувствует любимый с детства запах старых книг. Он вопросительно посмотрел на Данилу.

- Всё, пришли, - подтвердил тот, и добавил с надеждой в голосе, - Ну, как?

- Ну так... Страшно, - не сообразив сразу, чего от него хотел напарник, признался Артём.

- Книгу не слышишь? – уточнил брамин. – Отсюда её голос должен более отчётливо звучать...

Артём закрыл глаза и постарался сосредоточиться. В голове у него было пусто и гулко, словно в заброшенном туннеле. Простояв так пару минут, он снова начал различать разные мелкие шумы, которые заполняли здание Библиотеки – но ничего, похожего на голос, на зов, ему услышать не удалось. Хуже того, он ровным счётом ничего и не чувствовал – и даже если он мог предположить, что «голос», о котором говорил Данила и другие брамины, на самом деле – всего лишь неуклюжая попытка описать ощущения совсем другого рода, дела это никак не меняло.

- Нет, ничего не чувствую, - развёл он руками.

- Ладно... Пойдём на другой ярус, их здесь девятнадцать. Будем искать, пока не найдём. С пустыми руками нам лучше не возвращаться, - помолчав, вздохнул Данила.

Выйдя на служебную лестницу, они поднялись по бетонным ступеням на несколько этажей, прежде чем попытать счастья ещё раз. На этом ярусе всё было похоже на то место, куда они пришли вначале: средних размеров комната с застеклёнными окнами, несколько канцелярских столов, привычная уже поросль на потолке и в углах, и два расходящиеся в разные стороны коридора, заполненные бесконечными рядами книжных полок по обе стороны от узкого прохода. Потолок и в комнате, и коридорах был давяще низкий, чуть больше двух метров, и после невероятного простора вестибюля и Главного читального зала казалось, что не только протиснуться между полок, между полом и потолком, но даже и дышать здесь как-то нелегко. Стеллажи были плотно заставлены тысячами разнообразных книг, причём многие из них казались совершенно нетронутыми и прекрасно сохранившимися – должно быть, Библиотека строилась так, что даже когда люди забросили её, в ней оставался свой, особенный микроклимат. От такого сказочного богатства Артём ненадолго даже забыл, зачем он здесь, и углубился в один из рядов, осматривая корешки и с благоговением проводя по ним ладонью. Решивший, что его напарник, наконец, услышал то, ради чего его сюда отправили, Данила сначала не мешал ему, но потом наконец понял, в чём дело, и довольно грубо схватив Артёма за руку, потянул дальше.

Три, четыре, шесть коридоров, сотня, вторая стеллажей, тысячи и ещё тысячи книг, вырываемые из кромешной тьмы хранилища жёлтым пятном света, следующий ярус, ещё один... Всё тщетно. Артём не ощущал ровным счётом ничего такого, что можно было бы принять за голос, за зов. Вообще ничего необычного. Он вспомнил, что если брамины на заседании Совета Полиса посчитали его за избранного, наделённого особым даром, ведомым судьбой, то у военных нашлось собственное объяснение его видениям: галлюцинации.

На последних этажах он что-то начал чувствовать, но совсем не то, что ожидал и чего хотел. Это было неясное ощущение чьего-то присутствия, чем-то напомнившее ему пресловутый страх туннелей. Хотя все ярусы, на которых они побывали, казались совершенно покинутыми, и ни следа библиотекарей или других созданий здесь заметно не было, именно здесь всё время хотелось обернуться, чудилось, что сквозь книжные полки за ними кто-то внимательно наблюдает...

...Данила тронул его за плечо и направил фонарь на свой ботинок. Длинный шнурок, который брамин не умел завязывать по-особому, тащился за ним по полу.

- Я завяжу пока, посмотри, что впереди, может услышишь всё-таки, - шёпотом попросил он у Артёма и присел на корточки.

Артём кивнул и продолжил медленно, шаг за шагом, продвигаться вперёд, ежесекундно оглядываясь назад, на Данилу. Тот мешкал: завязывать скользкий шнурок пальцами в толстых перчатках было непросто. Проходя вперёд, Артём, освещал сначала открывавшийся справа бесконечный ряд книг, потом резким движением переводил луч налево, силясь высмотреть в рядах пыльных и покоробившихся от времени книг перекошенные серые тени библиотекарей. Удалившись от своего напарника метров на тридцать, Артём вдруг отчётливо услышал шорох в двух рядах впереди. Автомат был уже наготове, и, прижав фонарь к стволу, Артём в один прыжок оказался у того коридора полок, где, по его расчётам, должен был кто-то скрываться.

Два ряда забитых доверху томами полок, уходящие в перспективу. Пустота. Луч метнулся влево – вдруг враг скрывается там, в противоположном направлении этой бесконечности? Пустота.

Артём затаил дыхание, стараясь вслушаться в малейший шум. Ничего, только призрачный шелест страниц. Он вернулся в проход и посветил туда, где со шнурками слишком долго возился Данила. Пусто. Пусто?!

Не разбирая дороги, Артём бросился назад. Пятно света от его фонаря бешено скакало из стороны в сторону, выхватывая из темноты один за другим одинаковые ряды полок. Где же он остался? Тридцать метров... Приблизительно тридцать метров, он должен был быть здесь... Никого. Куда он мог подеваться, не предупредив Артёма? Почему не сопротивлялся, если на него напали? Что произошло? Что вообще с ним могло произойти?

...Нет, он уже вернулся слишком далеко назад. Данила должен был оставаться намного ближе к нему... Но его нигде не было! Артём почувствовал, что перестаёт отдавать себе отчёт в своих действиях, и его начинает охватывать паника. Остановившись на том месте, где он оставил Данилу перешнуровывать ботинок, Артём обессиленно прислонился спиной к торцу полки, когда из глубины книжного ряда послышался тихий нечеловеческий голос, срывающийся в жутковатый клёкот:

- Артём...

PLAY Задыхаясь от страха, почти ничего не видя сквозь запотевшее стекло противогаза, Артём резко обернулся в ту сторону, откуда его позвали, и, пытаясь поймать коридор в прыгающий прицел автомата, пошёл на голос.

- Артём...

Теперь это было совсем близко. Неожиданно сквозь полки прорезался тонкий веер света, проникающего между неплотно стоящих книг на уровне пола. Лучи перемещались назад и вперёд, словно кто-то водил фонариком влево-вправо, влево-вправо... Артёму послышалось позвякивание металла.

- Артём... – почти неслышный, на этот раз это был обычный шёпот, и голос, несомненно, принадлежал Даниле.

Артём обрадованно сделал широкий шаг вперёд, надеясь увидеть своего напарника, и тут в двух шагах от него раздалось то зловещее горловое клекотание, которое он и слышал вначале. Луч фонаря продолжал бессмысленно блуждать по полу туда-сюда.

- Артём... - позвал его и этот странный голос.

Артём шагнул ещё раз, кинул взгляд направо и почувствовал, как от увиденного там зашевелились волосы у него на голове.

Ряд полок здесь прерывался, и в образовавшейся нише на полу сидел в луже крови Данила. Шлема и противогаза на нём не было, и хотя лицо у него было бледным, как у мертвеца, открытые глаза смотрели осознанно, губы старались сложить какие-то слова. А за спиной у него, наполовину сливаясь с мраком, пряталась серая сгорбленная фигура. Длинная, поросшая жёсткой серебристой шерстью, костлявая рука – не лапа, а именно рука – но с мощными загнутыми когтями, задумчиво перекатывала оброненный и лежащий в полуметре от Данилы фонарь. Вторая была погружена в его распоротый живот.

- Ты пришёл... – прошептал Данила.

- Ты пришёл... – точно воспроизводя его интонацию, проскрежетал голос за его спиной.

- Библиотекарь... Сзади. Мне всё равно конец. Стреляй, убей его, - попросил слабеющим голосом Данила.

- Стреляй – убей его, - повторила тень.

Фонарь в очередной раз неспешно покатился по полу налево, чтобы потом вернуться на место и повторить весь цикл ещё раз. Артём почувствовал, что сходит с ума. В голове крутились слова Мельника о том, что звуки выстрелов могут привлечь к нему кошмарных тварей.

- Уходи, - попросил он библиотекаря, не надеясь впрочем, что тот поймёт его.

- Уходи, - почти ласково раздалось в ответ, а когтистая рука продолжила что-то перебирать в Данилином животе, от чего тот негромко застонал, а из уголка рта прочертила к подбородку жирную линию капля крови.

- Стреляй! – собрав силы, чуть громче сказал Данила.

- Стреляй! – потребовал библиотекарь из-за его спины.

Убить своего нового товарища самому и привлечь этим других чудовищ, или оставить Данилу умирать здесь и бежать, пока не поздно? Спасти его уже вряд ли удастся, распоротый живот и вываливащиеся внутренности оставляли брамину меньше часа.

Из-за откинутой назад Данилиной головы показалось сначала заострённое серое ухо, а за ним - огромный зелёный глаз, искрящийся в свете фонаря. Библиотекарь медленно, как-то стеснительно, выглянул из-за его умирающего напарника, и его глаза искали глаза Артёма. Не отворачиваться. Смотреть прямо туда, прямо на него, прямо в зрачки... Звериные, вертикальные зрачки. И как странно было видеть в этих жутких, невозможных глазах отблески разума!

Сейчас, вблизи, библиотекарь уже ничем не напоминал гориллу, да и вообще обезьяну. Вся его хищная морда заросла шерстью, полная длинных клыков пасть доходила чуть не до ушей, а глаза были такого размера, что делали тварь не похожей ни на одно из животных, которых Артём видел живьём или на картинках.

Ему показалось, что это продолжалось целую вечность. Нырнув во взгляд чудовища, он уже никак не мог оторваться от его зрачков. И только когда Данила издал протяжный глухой стон, Артём пришёл в себя и, направив крошечное красное пятнышко прицела прямо в низкий заросший серой шерстью лоб библиотекаря, переключил автомат на одиночный режим стрельбы. Услышав негромкий металлический щелчок, тварь зло зашипела и снова спряталась за спиной у Данилы.

- Уходи... – вдруг проклетокала она оттуда, точно повторяя услышанную от Артёма интонацию.

Артём ошалело замер. На сей раз библиотекарь не отзывался эхом на его слова, он будто запомнил их, понял их смысл. Могло ли такое быть?

- Артём... Пока я ещё говорить могу... – собравшись с силами и пытаясь сфокусировать на нём свой мутнеющий с каждой минутой взгляд, заговорил Данила. - У меня в нагрудном кармане – конверт... Сказали тебе передать, если ты Книгу найдёшь.

- Но я же ничего не нашёл, - помотал головой Артём.

- Ничего не нашёл, - подтвердил жуткий голос из-за спины Данилы.

- Не важно... Я же знаю, зачем ты на это пошёл. Ты же не для себя... Вдруг, это тебе поможет. А мне уже всё равно, выполнил я приказ, или нет... Главное, запомни – в Полис тебе уже нельзя... Если они узнают, что ты ничего не смог достать... И военные если узнают... Иди через другие станции. Теперь стреляй, а то очень больно. Я больше не хочу.

- Не хочу... больно... – путая слова, повторил за ним с присвистом библиотекарь, и его рука сделала резкое движение в распоротом животе Данилы, отчего тот судорожно дёрнулся и почти во весь голос закричал.

Больше смотреть на это Артём не мог. Плюнув на все предосторожности, он снова переключился на автоматический огонь и, зажмурившись, нажал на спусковой крючок и полоснул очередью и по своему напарнику, и по скрывавшейся за его телом бестии. Неожиданно громкий грохот в клочья разорвал густую тишину Библиотеки, за ним последовало пронзительное верещание, потом все звуки оборвались: пыльные книги, как губка, впитали в себя их эхо. Когда Артём снова открыл глаза, всё уже было кончено.

Подойдя на шаг ближе к библиотекарю, уронившему разможженную свинцом голову на плечо своей жертвы и даже после смерти робко прячущемуся за её спину, Артём осветил фонарём эту жуткую картину, чувствуя как стынет в его жилах кровь, а ладони потеют от напряжения. Потом он брезгливо толкнул библиотекаря носком ботинка, и тот тяжело повалился назад. Он был мёртв, сомнений не оставалось.

Стараясь не смотреть на превратившееся в кровавое месиво лицо своего напарника, Артём начал поспешно расстёгивать молнию на его защитном костюме. Одежда быстро пропитывалась густой чёрной кровью, и в прохладном воздухе книгохранилища от неё поднимался прозрачный пар. Артём почувствовал, как его начинает тошнить. Нагрудный карман... Пальцы в тостых защитных перчатках неуклюже пытались расстегнуть пуговицу, и он вспомнил, что такие перчатки, может, и задержали Данилу на минуту, которая стоила ему жизни.

Вдалеке отчётливо послышался шорох, а потом шлёпание босых ступней по коридору. Артём нервно обернулся, обвёл лучом фонаря проходы, и, убедившись, что рядом с ним пока никого нет, продолжил бороться с пуговицей. Она наконец поддалась, и вглубине кармана ему удалось негнущимися пальцами нашарить тонкий конверт из серой бумаги, завёрнутый в прошитый пулей полиэтиленовый пакет.

Кроме него, в кармане Артём нашёл и залитую кровью картонную карточку, наверное, ту самую, что Данила вытащил из ящика картотеки в вестибюле. На ней было напечатано: «Шнурков Н.Е. Орошение и перспективы земледелия в Таджикской ССР. Душанбе, 1965»

Шлёпание и невнятное бормотание теперь послышались где-то совсем неподалёку. Времени больше не оставалось. Подобрав Данилин автомат и фонарь, выпавший из клешней библиотекаря, Артём сорвался с места, и, почти не разбирая дороги, бросился назад, мимо нескончаемых рядов книжных полок, так быстро, как только мог. Он не знал точно, преследуют ли его­: топот собственных сапог и стук крови в ушах не давали ему вслушаться в звуки за спиной.

Только выскочив на лестничную клетку и бросаясь кубарем вниз по бетонным ступеням, он вспомнил, холодея, что не знает даже, на каком этаже расположен вход, через который они попали в хранилище. Можно было, конечно, спуститься до первого этажа, и, выбив стекло на лестничной площадке, выпрыгнуть через окно во двор... На секунду задержавшись, Артём выглянул на улицу.

... Прямо посреди двора, задрав морды вверх, неподвижно стояли и смотрели на окна – и кажется, прямо на него – сразу несколько серых чудовищ. Каменея, Артём прижался к боковой стене и стал тихонько спускаться дальше. Зато теперь, когда он перестал грохотать своими сапогами по лестнице, ему стало слышно, как сверху по бетону шлёпают чьи-то босые ступни, всё громче и громче. И тогда, уже совсем потеряв надо собой контроль, он снова стремглав кинулся вниз.

Выскакивая на очередном ярусе, чтобы судорожно оглядеться в поисках знакомой двери, не находя её и бросаясь дальше, замирая и зажимаясь в тёмные углы, когда ему казалось, что поблизости слышатся чьи-то шаги, отчаянно озираясь среди глухих и низких проходов, и снова выскакивая на лестницу, чтобы спуститься на этаж ниже, или подняться на два яруса выше – вдруг просмотрел? – понимая, что тем дьявольским шумом, с которым он отчаянно пытался найти выход из этого лабиринта, он привлечёт всех населяющих его чудовищ, но не в силах заставить себя успокоиться – он безуспешно и бессмысленно пытался отыскать выход. Пока в очередной раз решив вернуться на лестничную клетку, он с ужасом не различил на фоне выбитого окна знакомый полусогнутый силуэт. Артём попятился назад, нырнув в первый попавшийся проход, прислонился спиной к стене, навёл ствол на проём, откуда, по его расчётам, был должен появиться библиотекарь, и затаил дыхание...

Тишина.

Бестия или не решилась преследовать его в одиночку, или сама выжидала, пока Артём совершит оплошность и выйдет из своего укрытия обратно. Но возвращаться было необязательно, проход вёл и дальше. Поразмыслив секунду, Артём начал спиной отступать от проёма, не спуская его с прицела.

Коридор заворачивал вбок, но в том самом месте, где начинался поворот, в стене чернел провал, всё вокруг было усыпан осколками кирпичей и припорошено извёсткой. Повинуясь импульсу, Артём шагнул внутрь и оказалался в комнате, полной разломанной мебели. По полу были разбросаны куски фото- и киноплёнок. Впереди виднелась приоткрытая дверь, из-за которой на пол падал узкий клин бледного лунного света. Осторожно ступая по предательски скрипящему паркету, Артём пробрался к двери и выглянул наружу.

Не узнать это помещение было невозможно, хотя сейчас он оказался в противоположном его конце. Внушительная скульптура читающего человека, невероятной высоты потолок и громадные окна, дорожка ведущая к причудливому деревянному порталу выхода и нарушенные ряды читательских столиков по бокам – без сомнения, он находился в Главном читальном зале. Он стоял на огороженной деревянной балюстрадой узкой галерее, которая опоясывала зал на четырёхметровой высоте. Именно с этой галереи спускались к ним библиотекари. Было совершенно непонятно, каким образом ему удалось выйти сюда из хранилища, да ещё и с другой стороны, минуя весь маршрут, который они прошли с Данилой, чтобы туда попасть. Но времени размышлять об этом не было. Библиотекари могли идти за ним по пятам.

Артём сбежал вниз по одной из двух симметричных лестниц, ведших к пьедесталу памятника, и бросился к дверям. Недалеко от резной деревянной арки выхода на полу были распластаны несколько скрюченных агоние

Так, сама звичайна квартира.

Ні, ні, ні.

Ага, 40 kb. Залишається сюда Графа Толстого запросити з Війною і Миром.

1. На восхожі сонця уся горілка перетворюється на воду?

2. З ранку встають бомжі і збираючи бутилки нападають на усе що рухається.

3. Раніше було два сонця, одне дуже радіокативне і нищівне для усього живого. Тому усі ховались від світла. Але те сонце давно згасло, а друге світить цілком задовільно. Але усе живе і досі ховається від світла, безумовний рефлекс.
Тому удень можна почувати себе цілком безпечно, а в ночі коли усі тварі вилазять на поверхню, дуже страшно.
У Артема була адреналінова хвороба, йому завжди треба було знаходитись у небезпеці. Удень він не міг виходити, тому що від почуття безпеки впадав у депресію і зпивався.

Quote (Erlf)

КОМНОТА ОБЫЧНАЯ

Добавлено (09.02.2008, 10:24)
---------------------------------------------
Он умер от нехватки воздуха? Да
Этот мужик - человек? да

Добавлено (09.02.2008, 10:25)
---------------------------------------------
Вопрос - что произошло?

Добавлено (09.02.2008, 10:26)
---------------------------------------------
И ещё подумайте над одной известной.

ГОЛЫЙ МУЖИК(МЁРТВЫЙ) ЛЕЖИТ В ПУСТЫНЕ И В РУКЕ У НЕГО ЗАЖАТ ОБЛОМОК СПИЧКИ - ЧТО ПРОИЗОШЛО???

Добавлено (09.02.2008, 13:51)
---------------------------------------------

Добавлено (09.02.2008, 13:54)
---------------------------------------------

Добавлено (09.02.2008, 13:56)
---------------------------------------------

нет. нет. )))))))))))

Тим більше що:

То який тоді це мужик? )))))))))) Хоча - риба чоловічої статі в якомусь сенсі теж мужик. )))))

Добавлено (09.02.2008, 18:46)
---------------------------------------------

Добавлено (09.02.2008, 18:51)

---------------------------------------------
Sorri не побочив цього:

Так! Це правильна відповідь на мій такніт. А у ZQ щось інше виходить, бо у нього мужик (homo sapiens) лежить.

Він вирішив зробити собі стрижку секунда.
Він вирішив пукнути підставивши зажжону спічку